Визуальная теология

The Neoplatonic Substructure of Russian Orthodox Iconography and Theology

2024-03-26T07:50:59+00:00

Цель данной статьи – раскрыть неоплатонические идеи, глубоко укоренённые в русской православной иконографии и теологии. Автор уделяет основное внимание двум ранним фигурам неоплатонизма, а именно Ямвлиху и Плотину. У Ямвлиха явно прослеживается его определение религиозных практик, или теургии, как императива для единения с Богом. Эти практики включают в себя использование символов и образов для укрепления веры – методику, которую русское православие в значительной степени адаптировало к христианскому контексту. Однако понимание красоты как у Ямвлиха, так и в русском православии исходит из онтологии Плотина, изложенной в Эннеадах. Слияние плотиновской онтологии и ямвлиховой теургии привело к православному изображению Божественной Лествицы, символизирующей союз с Богом. Эта теологическая символика очевидным образом заимствована центральными фигурами восточной православной теологии и художественно представлена в православных иконах, таких как иконы XII века Лестница Божественного восхождения и Вера, Надежда и Любовь. Обе иконы также тесно связаны с богословскими текстами Восточного православия, особенно с Филокалией, которая пропитана неоплатоническими темами. Эти темы отражают глубокую историческую траекторию влияния, которую, как мы надеемся, лучше прояснит предлагаемая статья.

Свет и цвет в библейском богословии

2024-01-02T14:54:13+00:00

Комментатор Библии, как и её читатель, стремится к полноте восприятия библейского текста и, соответственно, к адекватному его толкованию. Эта цель вряд ли достижима в случае, когда исследователь принимает во внимание лишь дескриптивную функцию языка, как предлагает метод Исторической критики. Лучшему пониманию текста способствует, скорее, обращение к метафорическому уровню мышления и речи, то есть к образности, создаваемой в речевом (или текстовом) сообщении. С этой точки зрения очевидно, что язык библейского нарратива проявляет особую способность к визуализации речи, и не удивительно, что Библия содержит базовые образы и связанные с ними концепты, которые лежат в основе европейского искусства, культуры и, в большой мере, – европейского образа мыслей. Настоящая работа посвящена исследованию определённых приёмов образного выражения богословских идей в Библии, а именно, мотивов света и цветности разнообразных объектов в роли изобразительного средства. Контекстный анализ упоминаний света и огня, а также окрашенных предметов обнаруживает, во-первых, впечатляющую зрелищность библейских описаний, а во-вторых – использование образов света и цвета в качестве структурных элементов создания и передачи особых представлений, которые осмысляются как проявления божественной мощи и любви к человеку и природе. При этом развитие представлений происходит по нисходящей: от света к цвету. Свет в этой логике – несомненный божественный атрибут: мы находим в текстах прямое представление Бога через светящиеся или огненные объекты, использование световых явлений в сюжетах инициации, зависимость небесных светил от созданного Богом света. Особенность Библии в том, что «Светом» выступает также божественный Закон, данный Израилю, и сам Израиль станет «Светом для народов», когда передаст им этот Закон. Определённые цвета (золотой, алый, белый), как правило, выражают идею выделенности, сакральности объекта или праведности человека. Более того, используя цветовую палитру, библейские авторы могут вступать в неявную полемику с традиционными культами, и эта полемика нацелена на вытеснение традиционных ценностей из народного сознания и замещение их монотеистическими идеалами. Таким образом, мотивы света и цветности объектов в Библии, несомненно, работают как инструменты создания определённых смыслов и представлений; осознание подобных фактов должно способствовать более внимательному и осмысленному отношению читателя (и комментатора) к библейской образности вообще.

Первый этап росписи церкви Андрея Стратилата в новгородском Детинце

2023-12-28T05:54:20+00:00

В статье рассматривается история церкви Андрея Стратилата в Великом Новгороде и содержание её интерьерной декорации. Автор показывает, что современный храм, посвящённый святому Андрею, первоначально был построен как южный придел Борисоглебского собора в новгородском Детинце. В статье аргументировано предположение о том, что церковь Андрея Стратилата была построена в воспоминание о взятии в 1301 г. шведской крепости Ландскрона и первоначально могла быть деревянной (обыденной). Далее автором производится идентификация персонажей первоначальной росписи храма. Эти росписи составляют часть композиции, находящейся на северной стене. Справа представлены: апостол Пётр, архангел (Михаил?) и апостол Павел, благословляемые Христом. За ними изображены в молении: патрон храма – Андрей Стратилат, равноапостольный великий князь Владимир Святославич, князья-страстотерпцы Борис и Глеб и две святые женщины, которых не удалось идентифицировать. Композиция создана, скорее всего, после 1494 года, когда новгородский Борисоглебский собор горел в очередной раз. Уточнить, по какому поводу создана эта фреска, на данный момент вряд ли возможно. Однако можно с большой долей уверенности указать на связь между взятием новгородским князем Андреем Александровичем крепости Ландскрона, военным характером культа святых Бориса и Глеба, ремонтом в 1302 г. Борисоглебского собора и возникновением церкви Андрея Стратилата.

Опыт предстояния иконе, отражённый в самой иконе

2023-12-26T10:48:37+00:00

Статья рассматривает икону как канал связи с сакральным миром, который являет себя через неё, и ставит задачу описать нуминозный опыт подвижников во время предстояния иконе. Этот опыт классифицируется, в порядке возрастания его интенсивности, следующим образом: (1) ощущение туннеля, уходящего за икону; (2) свечение иконы; (3) явление Христа или святого, изображённого на иконе; (4) в пределе, как возможность – энергетический удар. Материал для описания этих явлений содержится в самих иконах, свидетельствах адептов, а также в преданиях и легендах вокруг чудотворных икон. «Икона» понимается в статье в широком смысле, включая фрески, мозаики и миниатюры. Автор привлекает внимание к изображениям туннеля, уходящего как бы за плоскость иконы, на ряде миниатюр, фресок и икон XIII–XV вв. Указывается также на пространственный орнамент в сербских и болгарских церквях, среди примеров которого есть и изображения туннеля как такового. Автор обращается далее к теме изображения свечения иконы на самих же иконах, приводит примеры таких сюжетов и высказывает мнение, что эта тема возникла как отображение реального опыта подвижников. Далее рассматриваются иконы, на которых отображено явление Христа, Богоматери или святых подвижникам во время их предстояния перед иконой. Наконец, автор исследует тему сокрытых, то есть закрытых покрывалом или занавешенных, икон в кипрских монастырях. Предполагается, что эта традиция, подразумевающая, что человек может быть «наказан» за взгляд или прикосновение к чудотворной иконе, имеет совсем другой смысл и обращена не к каждому паломнику, как это принято считать, а к подвижникам: именно они способны ощущать нетварные энергии особенно остро, как об этом писал св. Григорий Палама, – и это не только опасность, но и благодать.

Иерусалим Новый: пространственная икона в Белгородской области в XXI веке

2023-12-26T11:02:11+00:00

В статье рассматриваются современные проекты создания архитектурных и ландшафтных копий Святой земли в России, известные как Новые Иерусалимы. Автор обращает внимание на недавний процесс возрождения этих проектов в XXI веке. Статья посвящена одному из таких проектов – храмовому комплексу Град Спасительный Иерусалим Новый в селе Сухарево Белгородской области. Автор преследует цель проанализировать процесс воссоздания святоземельной топонимики в храмовом комплексе Иерусалима Нового, определить его интертекстуальные связи с другими подобными объектами. Исследование опирается на методологический подход иеротопии, предложенный академиком А. М. Лидовым. В частности, в статье используется понятие пространственной иконы, которая понимается как «образ, возникающий при восприятии конкретного сакрального пространства». Автор также использует методику культурно-семиотического трансфера (С. С. Аванесов). Храмовый комплекс в селе Сухарево рассматривается в статье как сложное и многослойное пространство, опирающееся на универсальную культурно-историческую матрицу Иерусалима. В заключении подчёркивается, что храмовый комплекс в селе Сухарево представляет собой один из наиболее интересных и важных примеров создания пространственной иконы Святой земли в современной России. Автор отмечает визуально-семиотическую интертекстуальную связь комплекса с другими «новыми» и «русскими» Иерусалимами, что обеспечивает его конфессиональную идентичность, узнаваемость, а также адекватное восприятие его образа паломниками.

Ребро кентавра: образ китовраса в визуальной структуре городского пространства

2024-01-02T15:00:32+00:00

В статье проведён семантический анализ образа китовраса (кентавра) в русском средневековом изобразительном искусстве. Автор констатирует, что в системе рельефных украшений соборов Владимирской Руси кентавр связан с персонами иерусалимских царей Давида и Соломона и служит для усиления мотивов мудрости, зодчества и праведной власти. Исследование темы китовраса в русском средневековом искусстве позволяет обнаружить истоки этого персонажа в апокрифической литературе; ряд мотивов перенесён на русского кентавра из античной мифологии, талмудической традиции и библейских нарративов. Начальный этап распространения образа китовраса связан с культурой Новгорода XI века. Типология изображений кентавра на Руси, а также изучение возможных контекстов использования этого образа в храмовой декорации и повседневном обиходе дают возможность систематизировать те смысловые и ценностные коннотации, которые заключены в фигуре человека-зверя. Эти смысловые подтексты связаны с идеями (1) природной дикости, (2) демонического характера, (3) двуличия, (4) мудрости, (5) архитектурного мастерства, (6) нравственного совершенства, (7) спасительной педагогики, (8) защиты от зла и, наконец, (9) религиозно санкционированной власти. Поскольку все эти коннотации связаны с одним и тем же персонажем, постольку китоврас должен быть понят как поливалентный символ, обнаруживающий перед зрителем тот или иной конкретный содержательный аспект в зависимости от визуально-нарративного контекста, в который он включён, и от того кода, которым располагает (пользуется) реципиент. Русский храм открывается своими фасадами в окружающую городскую среду и тем самым активно участвует в наполнении этой среды определёнными смыслами, выраженными и с помощью формы храма, и с помощью его экстерьерного декора. Таким образом, любой сюжет, любая сцена и любой персонаж, которые помещены на внешних поверхностях храма, напрямую влияют на смысловое содержание городского пространства, его идеологическую и культурную аранжировку, выступают как средства формирования и универсальной, и локальной культурной идентичности. Такова роль образа китовраса в оформлении смысловой структуры традиционного русского города.

«Здесь Бога нет!»: теология фильмов ужасов. Рецензия на книгу: Theology and Horror: Explorations of the Dark Religious Imagination. Ed. by Brandon R. Grafius and John W. Morehead. Lanham: Lexington Books / Fortress Academic, 2021. 250 p.

2023-12-26T11:29:20+00:00

II Международный научный симпозиум «Визуальная теология. Репрезентации культурной идентичности»

2023-12-29T12:54:26+00:00